Против чего бастуют во франции. "Черный четверг" во Франции: как парижане добираются на работу

Работники современной Франции бастуют не так часто, как предыдущие поколения французов. Но Франция по-прежнему склонна к социальным конфликтам - и недавние забастовки тому подтверждение. Если французское правительство пойдет на необходимые реформы по уменьшению роли государства в экономике, можно ожидать учащения подобных акций.

Международный театральный фестиваль в Авиньоне, одно из наиболее известных культурных меропрятий в стране, был отменен за несколько дней до открытия из-за забастовки работников индустрии шоу-бизнеса против изменений в системе щедрых пособий по безработице.

Из-за забастовки сотрудников паромного оператора SNCM, по сути государственной монополии, против реструктуризации компании на две недели остановилось сообщение между Марселем, крупнейшим мегаполисом юга Франции, и популярным среди туристов островом Корсика. Забастовка нанесла вред не только экономики Корсики, но и самому Марселю – корабли отказывались заходить в городской порт, опасаясь быть заблокированными протестующими докерами.

Три недели назад железнодорожники бастовали против предстоящего открытия их отрасли для конкуренции. Нынешним работникам железных дорог оно грозит утратой их “социальных привилегий”, поэтому они объявили забастовку, лишив жителей Франции и туристов возможности воспользоваться поездами, что привело к транспортному коллапсу в нескольких городах. Президент железнодорожной госмонополии SNCF Гийом Пепи заявил, что первые девять дней забастовки обошлись компании в 150 миллионов евро, что соответствует одной трети прибыли за 2013 год.

К забастовкам присоединились и авиадиспечеры, выбрав для этого наиболее загруженные выходные года.

Почему же французы так много бастуют?

Во Франции трудовые отношения и социальные гарантии тщательно регулируются государством. Как известно, существование социального государства ведет к конфликту между негативными правами человека и позитивными - или социальными - “правами”, а также между нынешним и будущими поколениями. Однако социальное государство в его французском варианте является источником более серьезной “классовой борьбы”, так как правительство, подобно монархиям прошлого, предоставляет привилегии избранным профессиональным ассоциациям в зависимости от их способности эффективно использовать такие инструменты как лоббизм, забастовки и коллективный отказ голосовать за неугодных политиков.

Как следствие, так называемая французская “социальная солидарность” только укореняет неравенство, ведь в этой системе некоторые группы населения “более равны”, чем остальные. “Трагедия общин” социального государства - ситуация, при которой к собственности граждан относятся как доступному всем коллективному ресурсу - во Франции усугубляется тем, что различные группы интересов находятся на разных уровнях доступа к деньгам налогоплательщиков. В этом стремлении к тому, что французский экономист девятнадатого века Фредерик Бастиа назвал “взаимным грабежом”, компании и профсоюзы пытаются добиться расположения властей и убедить население в том, что именно они заслуживают привилегии - естественно, ислючительно в интересах общества.

Возьмем, например, бастующих работников индустрии шоу-бизнеса, работающих на основе частичной занятости. Часто они отрабатывают минимум часов, необходимых по закону для получения пособия по безработице, при том что их налоговые взносы составляют всего лишь одну пятую от объема выплачиваемых пособий. Эта разница компенсируется за счет других налогоплательщиков. Опять же, это оправдывается соображениями “солидарности” и необходимости “поддержки культуры”.

Более общий пример - это профсоюзы в целом. Хотя они часто представлены в роли официальных “социальных партнеров” на переговорах с работодателями и при определении государственной политики, уровень членства в профсоюзах составляет всего около 8% от общего числа занятых! (Переговоры об уровне зарплаты в той или иной отрасли во многом лишены смысла из-за существования обязательной общегосударственной минимальной зарплаты). Поскльку членство в профсоюзах находится на таком низком уровне, они нуждаются в государственном финансировании за счет налогоплательщиков, а большинство профсоюзных должностей оплачивается работодателями, а не с помощью членских взносов. У профсоюзов нет стимулов к подотчетности, открытости и диалогу. Бастовать за чужие деньги всегда проще, чем искать компромисс.

Эта система только подогревает конфликты и укрепляет протестную ментальность французов.

Очевидно, что этот узаконенный грабеж, предполагающий неравенство между теми, кто платит налоги, и теми, кому они достаются, приводит к зависти, подозрительности и недовольству в обществе. По мнению экономистов Пьера Каука и Яна Алгана сочетание централизованного распределения социального “статуса” и социальных “прав” в контексте устойчивого корпоративизма (грубо говоря, доминирования групп интересов) приводит к формированию общества “недоверия” и “протеста”.

Поэтому, несмотря на любовь французов к выражению “общественный диалог”, многие на самом деле не способны к какому-либо диалогу. Французы разучились вести диалог “по горизонтали”, с соседями и коллегами, как следствие привычки обращаться напрямую к государству. Политика государства ведет к поляризации общественных отношений, которая подрывает динамику сотрудничества внутри гражданского общества.

Кризис на Корсике иллюстрирует этот принцип: местные предприниматели и фермеры, недовольные последствиями забастовки паромщиков, огранизовали собственную демонстрацию… перед зданием префектуры (регионального органа власти).

Сегодня, учитывая плачевное состояние финансовой системы Франции, необходим основанный на переговорах консенсус для проведения насущных реформ. Однако общественная модель Франции привела к появлению глубоко укоренившихся групп интересов, успешно противостоящих каким-либо реформам. При текущих бюджетных дефицитах дальнейшее сокращение государственных расходов неминуемо, как неминуемы и последующие забастовки.

Свободный рынок и верховенство права учат нас общественному взаимодействию через контракт и уважение взятых на себя обязательств, способствуя мирному разрешению споров. Государственное регулирование трудовых и других общественных отношений, особенно через предоставление привилегированного статуса избранным группам, напротив, ведет к конфликтам и злоупотреблениям. Франции необходимо немедленно приступить к реформированию своей “анти-социальной” модели.

Перевод Дмитрия Никитина.

Среднестатистического француза мёдом не корми, дай побастовать. Население 67 - ми миллионной страны, среди которой лишь только 1 200 000 человек являются миллионерами , относит себя по большей части к пролетариату.

Да и о каких миллионерах во Франции может идти речь, если при оценке общего состояния учитывается стоимость жилья. А учитывая тот факт, что стоимость квадратного метра в Париже превышает 10 000 евро , то любая унаследовавшая пусть даже небольшую квартирку секретарша с зарплатой в полторы тысячи евро легко переходит в ранг миллионерш.

Конечно же, всё в мире относительно. Но если вдруг тебе приспичило прикупить квартирку метров в девяносто и даже без вида на Сену, ежемесячная выплата по кредиту составит около 5000 евро в месяц . Откуда и возникает вопрос: относясь к богатой категории населения, ты действительно тот самый нелюбимый пролетариатом жующий рябчиков буржуй, или всё же человек без определённого места жительства?

Ибо своё личное жильё в Париже тебе явно не светит, если о нём не позаботились предыдущие поколения. Медленно, но верно вкладывая деньги в недвижимость, которая подскочила в цене как минимум в два раза только лишь за последние 10-15 лет.

Да и не факт, что ты снимешь какую-нибудь «трёшку», площадью в 40 квадратных метров. Потому как даже имея зарплату уровня тех самых буржуев, необходимо ещё иметь всякие там поручительства от состоятельных членов семьи.

Но, как и полагается хозяевам страны, среднестатистические французы смело продолжают пользоваться благами, созданными предыдущими поколениями, и маршируют с плохо скрытым энтузиазмом на традиционную сезонную тусовку в честь очередного недовольства правительством.

Надо заметить, что по форме организации эти акции якобы недовольства всё больше и больше напоминают массовые гуляния. С песнями, барбекю и весёлыми размахиваниями французским флагом.

Поджигание машин и разбитые витрины к этим мероприятиям никакого отношения не имеют, ибо санкционированы соседями нашими меньшими из ближайших пригородов, которые, сидя на шее у государства, чаще всего не имеют причин для недовольства, но тоже хотят массовых празднеств.

Ну а что касается трудового населения страны, среди которого в государственном секторе занято 22%, то они не могут не воспользоваться этой прекрасной возможностью массового тимбилдинга. Тем более, что зарплата при этом чаще всего у них сохраняется.

Коллеги из частного сектора могут лишь только тихо завидовать. Синдикаты синдикатами, а будешь бастовать, не видать ни премии, ни продвижения в рамках компании. Посему в случае крайней невозможности дотерпеть до очередного отпуска, можно взять оплачиваемый больничный. И тем самым поиметь себе внеочередной отпуск размером в 19 дней, согласно средней по стране статистике отсутствия по болезни.

А если к этим девятнадцати добавить ещё 25 рабочих законных отпускных дней, да плюс 10 дней за переработку?

В общем, каждый выживает как может. Ну или пока госказна тянет, безнадёжно поскрипывая уже здорово проржавевшим механизмом.

Ну а что касается французских бастующих, то хотя они и относят себя к пролетариату, о благах своего ближнего трудящегося не задумываются совершенно. И также как и местные самоубийцы, бросающиеся под колёса проходящего метро, останавливая тем самым движение на несколько часов, точно так же и митингующие получают особенное удовольствие в выведении страны из привычного ритма в какой-нибудь час пик или во время очередных каникул.

Ведь ни для кого не секрет, и уж совсем не сюрприз, что местные железные дороги и печально известная своими забастовками авиакомпания AirFrance, не пропускают ни один отпускной сезон, чтобы не потребовать от государства очередных благ ну или хотя бы сохранения старых. Ведь даже если давным-давно не колесят по стране паровозы на угле, то ту самую надбавку за вредность от работы с углём железнодорожники требует по сей день.

Вот и на сей раз рискнул Макрон поднять стоимость бензина на 3 сантима, и понеслось.

При том, что среднестатистической годовой бюджет французской семьи на бензин составляет около 1760 евро в год, являясь второй статьёй расходов после оплаты жилья, нетрудно посчитать, что в месяц они потратят на бензин всего лишь на три с половиной евро больше. Для сравнения, пачка сигарет стоит 8 евро.

Вот это возникает вопрос, а действительно ли эти три несчастные евро делают бюджетную погоду французской семье? Или же это повод отвлечь нацию от более масштабных вопросов, о которых уже давно пора задуматься на уровне государства?

Альфия Хисямова, обозреватель РИА Новости (Париж)

18 октября во Франции уже называют не иначе как «черный четверг». Как и обещал министр труда Кзавье Бертран, стоят поезда, электрички, метро, автобусы... Транспорт фактически парализован. То, что в России ассоциируется с протестами рабочих начала XX века и голодовками шахтеров 90-х годов, во Франции является нормальным цивилизованным способом борьбы за права и привилегии. Франция бастует!

Впервые с 1995 года все профсоюзы железнодорожного и городского общественного транспорта единогласно объявили о проведении забастовки. Сегодня всего 50 поездов дальнего следования вместо обычных 800 выедут из Парижа. Движение электричек, метро и автобусов, как и обещали официальные коммюнике, «серьезно нарушено». Пассажирам настоятельно рекомендуют по возможности «отказаться от поездок до вечера пятницы».

К транспортникам присоединились компании EDF (электричество) и GDF (газ). Помимо парижского региона забастовка также проходит еще в 27 французских регионах, в том числе в таких крупных городах как Тулуза, Монпелье, Клермон-Ферран, Лион, Нанси.

Почему французы бастуют?

В основе конфликта - пенсионная реформа Николя Саркози, а точнее так называемые «специальные пенсионные режимы». Чуть больше месяца назад 9 сентября премьер-министр Франции Франсуа Фийон в эфире телеканала «Canal+» неосторожно приоткрыл завесу над тайной, заявив, что пенсионная реформа «готова» и «ее будет легко провести». Тем самым он поджег бикфордов шнур сегодняшнего «взрыва». Уже на следующий день сразу несколько профсоюзных лидеров заявили, что рассматривают высказывания Фийона как «объявление войны».

Все ждали, что же скажет президент. 18 сентября Николя Саркози выступил с долгожданной речью о социальной реформе во Франции. Не отступив ни на шаг от своих намерений и не пойдя на уступки профсоюзам, Саркози настаивает на необходимости отказа от «специальных режимов». Уже на следующий день 19 сентября на общем собрании профсоюзы приняли решение о проведении 18 октября забастовки.

Что такое «специальные пенсионные режимы» во Франции?

«Специальные пенсионные режимы» - это особые условия пенсионных отчислений и выхода на пенсию, которые распространяются на работников крупных государственных компаний, таких как SNCF (железнодорожный транспорт), RATP (городской транспорт), EDF (государственная компания электричества), GDF (государственная газовая компания), а также на представителей некоторых других профессий: военных, полицейских, моряков, работников французской Оперы, шахтеров, депутатов, др. Эти работники раньше остальных уходят на пенсию (до обычных во Франции 60 лет) и им полагается меньше годов пенсионных отчислений (для того чтобы выйти на пенсию французы должны платить пенсионные отчисления минимум в течение 40 лет). К примеру, железнодорожные работники могут выйти на пенсию уже в 55 лет, выплачивая пенсионные отчисления всего в течение 25 лет.

В результате существования таких специальных режимов и в условиях «старения» нации сейчас во Франции на 500 тыс. человек активного населения приходится 1,1 млн. пенсионеров. Дефицит пенсионных касс компаний достиг астрономических размеров: более 50 млрд. евро у EDF и GDF, более 20 млрд. евро у RATP и более 100 млрд. евро у SNCF.

Почему до сих пор во Франции не смогли провести пенсионную реформу?

Первая серьезная попытка ликвидировать «специальные режимы» была предпринята еще более 20 лет назад. В 1986 году премьер-министр Жак Ширак при поддержке парламента выступает с намерением лишить транспортников их привилегий. Тогда железнодорожный и городской транспорт был блокирован в течение трех недель до тех пор, пока после личной встречи президента Миттерана с лидерами бастующих правительство не отказалось от реформы.

Еще одна попытка была предпринята в 1995 году правительством Алана Жюппе. Забастовка 1995 года запомнилась Франции надолго: ни один из поездов не циркулировал во Франции, был парализован не только общественный транспорт, но и как результат почта, школы...По воспоминаниям сотрудников парижского бюро «РИА Новости» им приходилось добираться на работу по 4-5 часов, используя даже такое средство передвижения как речные трамвайчики. Манифестация 5 декабря насчитывала 500 тыс. человек. И опять через месяц забастовки правительство отступило.

В 2002 году правительство Жана-Пьера Раффарена провело-таки частичную пенсионную реформу, однако, боясь наступить на старые грабли, авторы нового закона предусмотрительно изъяли из проекта «специальные режимы».

Что предполагает пенсионная реформа Саркози?

Новая пенсионная реформа предполагает в частности, что к 2012 году все нынешние льготники должны будут выплачивать пенсионные отчисления, как и все остальные работники, в течение обязательных 40 лет; уровень пенсий будет индексироваться в зависимости от уровня цен, а не от уровня зарплат, как сейчас; больше не будет установленного возраста выхода на пенсию. Более того, Саркози не намерен ждать - реформа начнется уже в первой половине следующего года.

Судя по опросам общественного мнения, большинство французов согласны со своим президентом: 57% опрошенных считают отмену «специальных режимов» оправданной. В то же время нельзя не признать, что 30% «против» - это немало, и пока непонятно, кто победит на этот раз.

Как добраться на работу?

И все же главный вопрос, который волновал французов сегодня утром - как добраться на работу? В школу? В университет? Резко повысилась популярность сайта, на котором за разумную плату можно найти попутчика с машиной. На сайте газеты Le Parisien была в экстренном порядке открыта такая же специальная рубрика.

На недавно появившихся в Париже велосипедных стоянках, на которых до сих пор можно было легко взять в аренду двухколесное средство передвижения, уже рано утром не осталось ни одного велосипеда.

Самый простой способ, который скорее всего и возьмут на вооружение многие французы - это остаться дома и отдохнуть, воспользовавшись неожиданным подарком - выходным в середине недели.

забастовок железнодорожников, решается судьба президента. Во всяком случае, так считают эксперты. Протестующие выступают против реформы отрасли и отмены льгот. Эммануэль Макрон же заявил, что реформе – быть. О рельсовой войне рассказал корреспондент «МИР 24» Роман Гальперин.

Лионский вокзал – один из шести крупнейших железнодорожных терминалов Франции. В будни тут не протолкнуться, однако последние три недели под сводами транспортного хаба можно услышать пение птиц. Лишь изредка в терминал заходят локомотивы. Отменена большая часть скоростных и региональных поездов, а также пригородных электричек. Железнодорожники не выходят на работу. Причина забастовки – реформа железных дорог.

«Уважаемые коллеги, мы собрались здесь, чтобы наши железные дороги стали важным инструментом нашей повседневной мобильности, служили согражданам, нашим пассажирам, чтобы мы могли снова гордиться государственной службой железных дорог. Поэтому я приглашаю вас голосовать за эту железнодорожную реформу», – заявила член парламента Франции Лауриан Росси.

Правительство отменило монополию госкомпании, но главное – лишило железнодорожников некоторых льгот, таких, например, как досрочный выход на пенсию. В ответ профсоюзы пообещали бастовать каждую неделю, а пассажиры пересели на альтернативный транспорт.

«Что ж, я уверен, у каждой стороны есть своя правда. Но что в результате? Всеобщее неудобство», – сказал местный житель.

«Да я понимаю мотивы забастовки, но разве это необходимо? Разве у них маленькие зарплаты или льготы? Они большие», – подчеркнул местный житель.

Непонимание выплеснулось и за пределы вокзалов: нет пассажиров – нет клиентов. Владельцы ресторанов, которые расположены вблизи парижских железнодорожных терминалов, жалуются на убытки. Из-за забастовки их столики пустуют, а вместе с ними тает и прибыль заведений.

«Большая часть нашей деятельности связана с Лионским вокзалом в Париже. Наши клиенты – это люди, которые прибывают на поезде и уезжают на поезде. Поэтому, когда нет поездов, клиентов тоже нет», – отметил менеджер ресторана Франк Паки.

Железнодорожная забастовка собрала вокруг себя массу других недовольных. За последний месяц во Франции протестовали уборщики мусора, сотрудники аэропортовых служб, студенты. Даже жители деревни Бюре с населением 82 человека накануне швыряли камни в полицию. Они недовольны, что рядом с их домами собираются построить хранилище ядерных отходов.

С 2011 года Европейский союз принял уже четыре пакета законов о реформе железнодорожной отрасли. Ее провели все соседние с Францией страны.

Портрет президента Олланда с надписью «Позор» - во Франции бастуют против реформы трудового законодательства, 31 марта 2016. REUTERS/Pascal Rossignol

Во Франции в четверг, 31 марта, объявлена новая национальная забастовка против законопроекта о труде, представленного правительством Франсуа Олланда. Реформа Трудового кодекса является одним из важнейших этапов для пятилетнего правления президента и станет, возможно, его итогом. Что же так не нравится в новом Законе о труде французским профсоюзам и всем бастующим?

Перебои в движении транспорта, неработающие школы и административные здания, закрытая для посетителей Эйфелева башня и даже казино, ненапечатанные газеты, музыкальный радиоэфир без обычных программ. Массовые манифестации в крупных городах, сопровождающиеся проливным дождем и столкновениями с полицией. Такой выглядит Франция в последний день первого весеннего месяца.

Правительство социалистов предложило либерализовать трудовое законодательство, чтобы подтолкнуть французский бизнес к созданию новых рабочих мест в условиях 10-процентной безработицы. По замыслу властей, реформа должна помочь предпринимателям «преодолеть страх» найма новых работников, вызванный сложной и дорогостоящей процедурой увольнения. Профсоюзы же требуют если не отказа от реформы, то ее существенного изменения. Они полагают, что президент Олланд идет на существенные уступки бизнесу в ущерб защите прав работников.

За двумя зайцами: Олланд между профсоюзами и предпринимателями

«Закон о труде: нет, спасибо!» REUTERS/Pascal Rossignol

17 февраля проект закона был впервые передан на обсуждение в Госсовет и одновременно представлен прессе. Текст законопроекта был подписан и его автором считается министр труда Франции Мириам Эль-Комри, хотя его подготовка началась задолго до ее назначения на этот пост. Но во французском простонародье этот текст уже надежно закрепился под названием «Закон Эль-Комри».

Если говорить в целом, то этот законопроект закрепляет верховенство коллективного договора, заключенного на каждом конкретном предприятии, над трудовым законодательством в вопросах, связанных с урегулированием рабочего времени и оплатой сверхурочных, ограничивает выплату компенсаций работнику при увольнении и облегчает работодателю процесс экономического увольнения сотрудников.

Естественно, такой текст не мог не вызвать возмущения профсоюзов трудящихся, в то время как союз предпринимателей Франции (MEDEF) остался им довольным. Задачей правительства как раз и являлась «либерализация трудового законодательства», которая, по мнению министров, должна привести к убыстрению роста медленно выздоравливающей после кризиса французской экономики, что, в свою очередь, в отдаленном будущем должно привести к увеличению рабочих мест и снижению безработицы.

То, что все без исключения профсоюзы назвали данный законопроект «историческим регрессом», можно было предугадать. Но правительство никак не ожидало столкнуться с сопротивлением этому законопроекту в рядах родной социалистической партии, а также в «стане левых» партий вообще. Это довольно редкий случай в истории Франции, когда правительство социалистов делает уступки предпринимателям, вызывая поддержку среди правых избирателей, и так резко настраивает против себя рабочие профсоюзы и все левое крыло политической жизни Франции.

Уличная демонстрация профсоюзов в Нице, 31 марта 2016. REUTERS/Eric Gaillard

Вскоре после публикации законопроекта в интернете появилась петиция под названием «Закон о труде: нет, спасибо!», которую подписали более миллиона человек. Президент страны Франсуа Олланд сделал заявление в СМИ о том, что «права французских работников никак не пострадают», но это не помогло.

Профсоюзы начали угрожать массовыми забастовками, после чего 29 февраля (то есть через 12 дней после публикации) премьер-министр Манюэль Вальс объявил о том, что законопроект нуждается в доработке и его голосование в парламенте будет отложено.

Пока продолжались трехсторонние переговоры между правительством, союзом предпринимателей и профсоюзами трудящихся, во Франции 9 марта прошла против принятия закона о труде. Она собрала, по самым скромным подсчетам, более двухсот тысяч человек. И уже 14 марта правительство публикует новый, доработанный текст закона о труде, частично удовлетворивший профсоюзы, но вызывавший возмущение работодателей.

24 марта в Париже прошла , в которой приняла участие в основном молодежь. Именно студенты и школьники считают, что законопроект ничего не даст им в плане получения работы, однако значительно сократит их права в случае, если работу им все-таки удастся найти. Сегодня по всей Франции проходят более против реформы Трудового кодекса. В таких городах, как Ренн и Нант, начались столкновения манифестантов с полицией. А в южном Марселе в ходе таких столкновения даже было ранено трое полицейских.

Между уступками и упрямством

Протестующие на улицах Парижа, 31 марта 2016. REUTERS/Charles Platiau

Тем не менее правительство все-же пошло на какие-то уступки. Прежде всего, мера, вызывавшая наибольшее возмущение профсоюзов, - это ограничение компенсационных выплат работнику в случае его увольнения. Согласно первой версии законопроекта, максимальная компенсация составляла сумму в 15 зарплат, но только в том случае, если стаж работы на предприятии более 20 лет. Это случается довольно редко, и молодым работникам законопроект обещал довольно маленькие компенсации. Данное положение отменили, предложив взамен примерную шкалу выплат, совсем не обязательной для применения, но рекомендательной. Отменило правительство и меру, позволяющую работодателю увеличивать продолжительность работы для несовершеннолетних. Сейчас молодые, проходящие стаж на предприятии работники, максимально могут находиться на рабочем посту 10 часов подряд, правительство же намеревалось увеличить его до 12.

В тексте закона еще сохранились недоработанные положения, до сих пор вызывающие разногласия. Именно они могут привести либо к новым манифестациям, либо заставят правительство признать поражение и снять законопроект. Самый острый вопрос на сегодня - это так называемое массовое увольнение сотрудников предприятия по экономическим причинам. Проект закона предусматривает, что можно увольнять любого сотрудника безо всяких объяснений, если экономический оборот предприятия (это даже не доходы, а количество, например, заказов) снижается в течение одного года. Причем, доходность предприятия в целом не берется в расчет, а оценивается лишь эффективность французских филиалов.

Как опасаются профсоюзы, на практике это будет означать, что какой-нибудь крупный концерн, имеющий дочерние предприятия за границей, в целом успешен, но желая увеличить доходы акционеров, он сможет беспрепятственно перевезти производство в страны с дешевой рабочей силой, оставив без работы французов. Ни о какой борьбе с безработицей, как мы видим, здесь речи не идет.

На акции протеста в Париже 31 марта 2016. REUTERS/Stephane Mahe

Что касается продления рабочего времени - рабочего дня и недели, то здесь также сохраняются разногласия между авторами законопроекта и профсоюзами. Текст проекта предполагает верховенство коллективного договора на предприятии над существующим во Франции законодательством. Другими словами, если во Франции законом установлена фиксированная рабочая неделя (это максимально 44 часа для некоторых профессий) и фиксированный рабочий день (максимальная рабочая смена в 10 часов), то предприятие, по своему усмотрению, может его увеличить до 12 часов в день и 46 часов в неделю соответственно. При этом, все отработанные сверхурочные уже не будут так хорошо оплачиваться, как раньше: вместо 25-процентной надбавки они будут оцениваться лишь на 10% дороже обычного рабочего времени.

Последний успех или очередной провал

Правительство Франции не намерено отказываться от реформы, которую премьер-министр Манюэль Вальс назвал «продуманной, смелой и необходимой». Законопроект должен поступить на рассмотрение нижней палаты парламента - Национального собрания - 3 мая. Пока же еще возможны его доработки.

От принятия этого законопроекта зависит политическое будущее не только президента Олланда, но и премьер-министра Манюэля Вальса, которые, предположительно, выдвинут свою кандидатуру на президентских выборах 2017 года. За 4 года правления президенту пришлось отказаться от нескольких начатых им реформ. Согласно опросам общественного мнения, 70% французов высказываются против предлагаемой правительством реформы трудового законодательства.